Пропавшие сокровища - Страница 22

- Ну и что же? Нашел князь Платон старинные книги? - нетерпеливо спросила Тася.

- Не знаю, доченька, - ответила старушка и, пригорюнившись, продолжала: - Известно только мне, что ушел он из Вологды, да так и сгинул навеки…

- Почему ушел? - осведомился Волошин.

- Ссора между ими произошла. Евгения Феликсовна думала, что князь Платон не иначе как свихнулся, а старинные книги - это только блажь его. Она даже доктора позвала. А князь осерчал, пихнул доктора в грудку и пошел куда глаза глядят. Больше она, сердечная, его и не видела, хотя два года по всему вологодскому краю искала… А потом собрала пожитки, да и приехала ко мне. Я ей еще в Петербурге на прощанье московский адрес своей сестры дала.

Тася молчала. Ее глаза вновь остановились на прекрасном лице Эжени.

- А в каком монастыре искал старинные книги князь Платон? - спросил Волошин.

- Не знаю, сыночек. Да и сама-то Евгения Феликсовна его название навряд знала. Помню только, что там святой Кирилл с иноками жил в стародавние времена.

Тася оглянулась вокруг и спросила:

- Кроме книг, ничего после нее здесь не осталось?

- Ничегошеньки! Был веер красивый и платья, да я бедным девушкам из нашего дома раздала. А картину себе оставила, - сказала старушка, с жалостью глядя на портрет. - Как живая она в рамке сидит.

- Нет ли каких-нибудь писем к ней от князя Платона? - поинтересовался Волошин.

- Были, сыночек, были, - охотно ответила старушка. - Да не по-русски писаны. Я хранила их долго, а потом не знаю уж куда и сунула.

- Надо поискать эти письма, Клавдия Антиповна, - серьезно и просительно сказала Тася. - Один профессор видел вашу книгу и хочет сам старинные книги поискать. Может быть, письма князя Платона ему помогут…

Клавдия Антиповна сокрушенно покачала головой:

- Поискать можно. Да только бы ваш профессор тоже в уме не повредился, как князь Платон. Слыхала я, что колдовские они, эти книги…

Волошин улыбнулся и чуть было не сказал, что профессор уже сорок лет назад «повредился в уме» и упорно ищет «колдовские книги». Однако, взглянув на строгое, сосредоточенное лицо Таси, промолчал. С некоторых пор Волошин уже ловил себя на том, что побаивается своей чрезмерно серьезной, но экзальтированной подружки.

Уходя от Клавдии Антиповны, Тася и Волошин очень просили ее поискать письма, оставшиеся после Евгении Бельской, и старушка пообещала порыться в своем комоде.

- Да, кстати, - вспомнил Волошин. - Ваша книга будет передана в Ленинскую библиотеку, и вы, Клавдия Антиповна, получите за нее деньги.

Старушка махнула рукой:

- Бог с ними, с деньгами. Да и не моя та книга, сиротой она осталась. Значит, пускай ее и берет себе советская власть.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ПИСЕМ ЕВГЕНИИ БЕЛЬСКОЙ

Рассказ Таси и Волошина о посещении Клавдии Антиповны Куликовой повергл старого профессора в изумление. Он твердо был убежден, что библиотеку Грозного следует искать под московским Кремлем. За много лет своих поисков он тщательно обследовал кремлевский подземный туннель со всеми его ответвлениями и открыл там целый город. Из записей Аристотеля Фиоровенти неутомимый ученый узнал, что тайник для книг царевны Зои итальянский зодчий соорудил на глубине десяти метров ниже основного туннеля, а доступ к нему находился в одном из боковых ходов и был тщательно замаскирован. Существовали предположения, что Грозный создал филиал своей библиотеки в Александровской слободе. Но Вологда?… Это была совершенно неожиданная версия!

В тот же день Стрелецкий пригласил своего старинного друга историка Ивана Александровича Федорова, хорошо знающего Вологду, и рассказал ему об антологии Агафия и о поисках Платоном Бельским библиотеки Грозного в каком-то вологодском монастыре.

Федоров нисколько не удивился этому сообщению. Известно было, что Иван Грозный в 60-х голах XVI века серьезно подумывал о перенесении русской столицы в Вологду. Этот старинный город, ровесник Москвы, занимал в то время выгодное географическое и стратегическое положение и имел большое торгово-экономическое значение. Он был недосягаем для крымцев, постоянно совершавших разорительные избеги на Москву, и, наконец (что было самым существенным для Грозного), в Вологде не было спесивых бояр, коварных его врагов, стремившихся раздробить Русь на мелкие удельные княжества.

Старый историк напомнил Стрелецкому, что Грозный построил в Вологде монументальный собор Софии, крепость на берегу Сухоны и начал строительство дворца для себя. На реке Вологде он стал строить суда, предназначенные для плавания из Белого моря в заморские страны. Что касается вологодских монастырей, то было известно, что Грозный придавал особенно большое значение одному из них, монастырю на Сиверском озере, рассматривая его как опорный военно-стратегический пункт. По сути дела, этот монастырь, расположенный в ста пятидесяти километрах севернее Вологды, был самой мошной русской крепостью на севере, и Грозный не раз навешал его.

Все сказанное историком Федоровым заинтересовало Стрелецкого. Он уже допускал мысль, что Грозный действительно мог перепрятать свою библиотеку, которой очень дорожил. И если это так, то вполне логично было предположить, что перенес он ее куда-то подальше от Москвы, на север, в какую-нибудь недоступную для врагов крепость… А о князьях Бельских Стрелецкий и без консультации с Федоровым все знал. В молодости Грозный дружил с Курбским, Мстиславским и Бельским, и вполне возможно, что именно последнему он и подарил одну из своих книг (ведь стоит же в «веттермановской описи против антологии Агафия пометка «дарена»…»). Что, если друг царя Бельский знал о перенесении библиотеки из кремлевского подземелья в какой-то монастырский тайник и оставил для своих потомков какие-нибудь записи о таком тайнике?