Пропавшие сокровища - Страница 27

К оглавлению

27

- Непременно, душа моя! Только я не смогу приехать. Приедет Жак и привезет пока одно полотно. А потом можно будет посмотреть и второй шедевр…

В комнату ввалилась Лютеция Гавриловна, за нею неуверенно вошла Лирика.

- Как?! Вы уже уходите? - оживленно спросила мадам.

- К сожалению, нам пора, - сказал Кортец и приложился к мощной руке Лютеции.

То же самое проделал Джейк.

- Ваш муж стал бы великим человеком, мадам, если бы в Советском Союзе ценили истинный ум, - льстивым тоном произнес Кортец и поцеловал руку Лирике.

Тараканцев остался в комнате, так и не решив, нужно ли ему провожать гостей или нет…

- Ум! Великим человеком стал бы! - зарычала Лютеция, когда за Кортецом и Джейком захлопнулась дверь. - Ему люди предлагают выгодное дело, суют деньги, а он из себя святого корчит…


- Лютеция Гавриловна! - истерически завизжал Тараканцев. - Извольте замолчать!

- Мама, отстань, пожалуйста! - окрысилась Лирика.

- Я замолчу! - грозно сказала мадам. - Но теперь и вы, Лжедимитрий Петрович, будете молчать, как жареный судак. Эти господа вас так зажмут в кулак, что вы и не пикнете…







ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРОГУЛКИ ПО МОНАСТЫРЮ

Провожаемые строгими глазами святых, изображенных на стенах массивных каменных ворот, Тася и Волошин прошли под сводами монастырской надвратной церкви и, остановившись, оглянулись… Стройная, парящая з небесной синеве одноглавая церковка напоминала Царевну-Лебедь, чудесную девушку из сказки Пушкина.

Тася сказала об этом Волошину. Тот быстро согласился, но не удержался от искушения пошутить.

- Этой девушке всего лишь 400 лет! Я уверен, что так же, как и Царевну-Лебедь, ее создал поэт, Настенька.

Да, поэт, - повторил он. - Но, обратите внимание, своим произведением он явно протестует против «загробных мух» и говорит лишь о вечной жизни.

Тася засмеялась.

- Как я довольна, что приехала сюда! Я вижу живые чудеса древнего зодчества! Это все создали талантливые русские люди.

Тася и Волошин шли по тенистым аллеям главного монастырского двора.

- Пойдемте на задний двор. Я хочу осмотреть ту церковушку, о которой нам вчера вечером рассказывал профессор Стрелецкий, - сказала Тася.

Дворов, в монастыре было пять, их отделяли друг от друга стены и ограды; вместе же обширностью своей территории они превосходили территорию московского Кремля и все были разные.

- Не понимаю, почему их пять? - спросила Тася.

- А я объясню вам, - сказал Волошин Он уже свыкся с ролью профессионального гида и, начитавшись в Вологде справочной литературы, охотно давал объяснения своей спутнице.

- Дело в том, что мы с вами находимся не только в бывшем монастыре, но и в бывшей крепости. Да. да! Это был крупный военный опорный пункт на севере Московской Руси Враги не могли углубиться на юг, миновав эту крепость. Здесь стоял сильный гарнизон, который мог мобилизовать население и ударить интервентам в тыл. Взять приступом эту крепость было невозможно… Вы обратили внимание, что стены крепости почти везде окружены озером? Они так же высоки и неприступны, как стены московского Кремля, а башни даже выше и шире в обхвате, нежели башни кремлевские…

Тася с уважением поглядела на могучие стены и башни монастыря.

- Теперь перейдем к вопросу, заданному мне одним из экскурсантов, - улыбнулся Волошин. - Зачем столько дворов? А затем, что если во время осады крепости враги ворвутся в какой-либо один монастырский двор, им придется штурмовать стены остальных дворов.

- Да, действительно… - с восхищением оглядывая внутренние стены, согласилась Тася.

- Прошу обратить внимание, товарищи экскурсанты, на расположение дворов, - с увлечением продолжал Волошин. - Ворвавшись в один двор, враги уже сами с трех сторон попадали в окружение защитников крепости и часто бывали так, биты, что старались уползти поскорее с завоеванной территории крепости.

- А монастырь этот действительно осаждали враги?- спросила Тася.

- Да! И неоднократно, уважаемые товарищи! Но каждый раз они бывали отброшены и развеяны. А вот и пятый двор.

Тася смотрела как зачарованная.

Перед нею раскрылся уголок неописуемой прелести: лужайку прорезал ручеек, а дальше, на зеленом холме, как горящая свеча, стояла пурпурная церковь, окруженная толпой берез. Перед церковью в немом ожидании застыл строгий белый павильон, прикрывший крохотную избушку Кирилла Белозерского, основателя монастыря. А над всем этим маленьким миром прошлого в синем небе сияло глазастое солнце и стояла какая-то особенная тишина…

Юноша и девушка приблизились к церкви Иоанна Предтечи, где вчера ночью они видели монастырского сторожа. Дверь была приоткрыта. Постояв минуту, Тася и Волошин вошли в церковь.

Маленькая и миниатюрная извне, она показалась им просторной внутри. Но насколько нарядным и радостным был ее внешний вид, настолько строгой и суровой она казалась внутри… Темные древние иконы, почерневшая позолота, меланхолический блеск бронзовых подсвечников, коричневый тон деревянного аналоя - все это ясно показывало, что создатели церкви обращаются к вошедшему на языке аскетизма и смирения.

В глубине виднелся небольшой алтарь. Маленькие оконца, похожие на бойницы, опускали на пол лучи солнца.

Волошин взглянул на Тасю.

- Ну, как?

- Жутко… - поеживаясь, ответила девушка. Молча она озиралась по сторонам и вдруг взгляд ее ожил: она хотела разглядеть в полутьме художника, написавшего икону, скромного монаха, стоящего где-то позади своего складня…

27